Интервью
   Нас слушают на 32 языках в 160 странах мира. Программа подготовлена радиокомпанией "Голос России" совместно с радиостанцией "Маяк-24". Здравствуйте. У микрофона Ольга Боброва. Я предлагаю нашим слушателям провести ближайшие 20 минут в общении с сегодняшним гостем студии, а это один из самых авторитетных и самых популярных людей российского театра, художественный руководитель московского театра "Ленком", Марк Анатольевич Захаров. Здравствуйте, Марк Анатольевич.
   Захаров: Здравствуйте.
   Боброва: Марк Анатольевич, признаться, я несколько робею, поскольку имею честь беседовать с человеком, который владеет суперпрофессией. Ведь так вы называете сами профессию режиссера. Ну, и мне представляется, что суперпрофессией может овладеть только суперчеловек. Я права или я заблуждаюсь?
   Захаров: Немножко еще мне понравилось само слово, красивое. Это не я придумал, я однажды услышал у одного человека, мне так понравилось. Ну, действительно, надо очень много компонентов соединять в одно и разбираться во многих вопросах, поэтому, значит, я польстился на это красивое слово.
   Боброва: Ну, я думаю, не только ради красивого словца вы так назвали профессию. Это все-таки, если не качества суперчеловека, то качества лидера, конечно, нужны. Да?
   Захаров: Давайте я буду выглядеть серьезным человеком и с вами соглашусь.
   Боброва: И все, да? Значит все-таки лидер?
   Захаров: Конечно, лидер, безусловно, лидер.
   Боброва: А какие качества вы подразумеваете, говоря "лидер", именно в театре?
   Захаров: Ну, это ставить, в общем, хорошие спектакли, потому что плохих спектаклей актеры не прощают и художественно-постановочная часть тоже. Может простить один спектакль, но следующий спектакль должен быть уже попристойнее, поинтереснее и пользоваться успехом. И как-то мне ангел-хранитель помогал в этом деле, и у меня за последние годы, слава Богу, стучу по дереву, все более - менее получалось. Поэтому есть некий авторитет, и мои команды, мои просьбы, они выполняются. Мне не надо кричать, мне не надо, значит, выходить из себя. Мне просто надо попросить и объяснить человеку, что я хочу. И причем, теперь я чаще всего выясняю и его суждения по поводу моего предложения, потому что мне стали интересны те люди, которые думают иначе, чем думаю я. Вот раньше такого за собой не замечал, а теперь я к этому стремлюсь.
   Боброва: Лидер-демократ. Но, судя по тому, что ваш театр очень успешный, один из самых успешных театров России, то лидер у этого театра очень хороший, скажем так.
   Захаров: Спасибо.
   Боброва: Марк Анатольевич, в ваш адрес пришло очень много вопросов по электронной почте от тех слушателей, которые увидели анонс нашей сегодняшней программы на сайте радиокомпании "Голос России". Ну, и кроме того, многие слушатели дозвонились нам по телефону и на автоответчик записали свои вопросы. Я думаю, что вы постараетесь сегодня ответить на все, какие только возможно.
   Захаров: Постараюсь, причем честно.
   Боброва: Если можно, мы начнем с вопросов телефонных. Пожалуйста, познакомьте нас с первым вопросом.
   Голос: Здравствуйте, это Хуан Хосе Перес Лоса, я звоню из Мадрида, Испании. У меня вопрос к господину Захарову: что происходит сейчас в российском театральном искусстве? Похоже ли оно на театральное искусство Европы? Большое спасибо.
   Захаров: Вы знаете, я думаю, что у нас сейчас происходит такое мощное и достаточно разнообразное наличие театральных процессов. Мы ушли от того единообразия, которое диктовала нам ситуация прошлых лет, некие тоталитарные структуры, которые мешали развиваться нашему искусству. Сейчас этого нет. И мы, очевидно, похожи. Я не могу считать себя знатоком, вообще, так сказать, театрального искусства Европы и Америки, но что-то я видел. Я думаю, что мир вообще при всем разнообразии все же приобретает какие-то общие высокие стандарты, будь то наука, техника или искусство. И мы в чем-то становимся похожи, похожи на те культурные театральные центры, которых вообще на Земном шаре не так много. Мне когда-то объяснили, что вообще это Буэнос-Айрес, это Нью-Йорк, это Лондон, это Токио и это Москва. По-моему, я ничего не упустил, а Париж - это просто хорошая прокатная площадка, скажем так. У нас сейчас, мы, конечно, театральная держава, и Москва - это такой мегаполис, с каким-то особым повышенным театральным влечением огромного количества людей.
   Боброва: Конечно, чего стоит только Театральная Олимпиада мировая, которая недавно проводилась, Чеховские фестивали, которые проводятся в Москве, ну, и миллион всяких других. Марк Анатольевич, а вот один из ключевых вопросов, над которыми, по-моему, бьются вообще театральные деятели, все люди, которые связаны с театром, вот этот один из ключевых вопросов пришел из Японии от Матидо Митури. Спрашивает нас, какие спектакли сейчас вызывают интерес у публики? Я думаю, ответив на этот вопрос, можно спокойно работать в театре, ставить спектакли.
   Захаров: Вы знаете, это, конечно, очень сложный вопрос, потому что все-таки, ну, большой разброс в каких-то субъективных пристрастиях у людей. Но, если так вот грубо и немножко упрощенно ответить на этот вопрос, я бы сказал так, что интересуют людей такие академические спектакли высокого класса с замечательными мастерами, актерами или авангардные спектакли, но тогда, когда они, безусловно, талантливы, заразительны, интересны, живы и касаются каких-то в общем человеческих и болевых знакомых людям проблем. Вот об одном таком спектакле я уже много говорил и повторю еще раз - это "Властелин" в постановке Кирилла Серебрянникова в Центре современной драматургии и режиссуры под руководством Казанцева и Рощина. Вот это такой авангард, который достоин стоять рядом с самой высокой академией.
   Боброва: Марк Анатольевич, а спектакли своего театра вы к какой категории относите?
   Захаров: Ну, я так осторожно говорю, что мы входим в пятерку таких лучших театров, как мне кажется, Москвы и Санкт-Петербурга, так бы я осторожно сказал.
   Боброва: Марк Анатольевич, продолжая театральную тему, я хотела вас познакомить с вопросом от Витольда Анджиевски из Польши. Он достаточно развернутый, но я вам перескажу его. Дело в том, что, видимо, Витольд Анджиевски довольно часто бывал в Москве еще в советские времена и всегда поражался тому, как много людей стремятся попасть в театр. Они даже в очередях за билетами стоят по ночам. Ну, а потом, видимо, он уже долго не был в Москве, и до него только дошли слухи о том, что все-таки в Москве с театром все в порядке и залы по вечерам заполняются. Однако он не очень-то верит этому, зная, что жизнь изменилась, билеты на спектакли в театр стали гораздо дороже, зарплаты поменьше, и спрашивает все-таки: правда ли это?
   Захаров: Вы знаете, правда. И меня это тоже немножко удивляет, как и человека, задавшего этот вопрос, потому что вот такой был у нас неприятный момент в нашей истории, так называемый дефолт, и, значит, такая декадная продажа билетов, три раза мы продаем через кассу билеты на последующие спектакли. Меня как-то в этот момент очень заинтересовало, и я с волнением посмотрел, сколько народу, и вдруг обнаружил, что народу гораздо больше. И вот я так еще по разным другим каким-то признакам понял, что театр - это достаточно автономно существующая такая субстанция культурная, которая такой не имеет прямой непосредственной зависимости, вот такой вот, которую можно потрогать руками. Она существует по каким-то своим, довольно сложным законам, и проанализировать все составные элементы театрального успеха или влечения зрителей к театру довольно сложно. У нас театр, московский театр "Ленком", он, так сказать, всегда работает на аншлагах, ну, те вот 30 лет пока я служу, ну, и когда были прекрасные периоды и раньше в истории этого театра, которому 75 лет недавно исполнилось, вот. Но наплыв театральный, он очень высок, и я не могу сказать, что это только в "Ленком", нет. Есть целый ряд интересных театров и режиссеров, и МХАТ и Театр Фоменко, и я могу еще перечислять некоторые другие театры, где в общем люди не страдают от количества пустых мест в зале.
   Боброва: Марк Анатольевич, скажите, пожалуйста, а повлияло ли каким-либо образом вот то страшное трагическое событие, которое недавно произошло в Москве, я имею в виду захват заложников в Театральном центре на Дубровке? Повлияло ли на отношение людей к театру, вернее, даже не на отношение, а на то, приходят ли они без ощущения, может быть, вот страха того, который мог возникнуть в связи с этим?
   Захаров: Очень трудно мне ответить, хотя, вы знаете, честно говоря, к нам присылали разведчиков из некоторых таких культурных театральных центров, как у нас, в отношении наплыва зрителей.
   Боброва: Это в фигуральном смысле разведчиков-то, да?
   Захаров: Да, разведчиков, как у нас обстоят дела. Очевидно, повлияло. Мне трудно, конечно, точно проанализировать как, в какой степени, для этого надо быть ученым, для этого надо обладать необходимой информацией такого социологического характера, которую я не имею. Нашего театра эти печальные события как бы не коснулись, кроме того, что все равно мы все были, конечно, "облучены" как бы этим событием. Об этом, кстати, писали в газетах у нас и достаточно умно рассуждали на эту тему, что те люди, которые сидели у телевизора и следили за теми трагическими событиями, которые на Дубровке разворачивались, они также получали порцию опасной такой информационной энергии, которую и получали те люди, которые оказались в трагической ситуации. И поэтому у меня есть некое ощущение, оно больше интуитивное, ну, связано с какими-то наблюдениями, что сейчас какой-то есть некоторый, может быть, откат. Может быть, он незначительный и временный, потому что театр, я в этом в отношении очень, так сказать, оптимистических взглядов придерживаюсь, театр - древнее великое искусство, он проходил через такое количество сложностей, трудностей и всегда выживал. Временно, да, что-то такое случалось не очень складное с театром, а потом он снова, как птица феникс, расправлял крылья и озарял нас своим искрометным искусством.
   Боброва: Марк Анатольевич, мы продолжаем отвечать на вопросы, заданные по телефону, пожалуйста.
   Голос: Здравствуйте. Меня зовут Юля. Уважаемый Марк Анатольевич, раньше вы часто высказывались по поводу разных аспектов жизни нашей страны. Давно Вас не слышала. А мне очень интересно, что Вы думаете сегодня о России, о нашем президенте и вообще о ситуации в мире? Спасибо.
   Боброва: Резко меняем тему разговора. Да?
   Захаров: Конечно, ответ минут на 40, хотя нет, конечно, на 40 минут у меня мыслей не хватит про Россию. Я могу сказать только, что, конечно, Россия во многом загадка, в том числе и для самих россиян. И, может быть, многое очень сделали, чтобы прояснить наше сознание и изучить нашу ментальность, рассказать, кто мы такие и как мы устроены, и какие у нас сидят комплексы, химеры, и какие сидят, наоборот, так сказать, щедрые какие-то, значит, полеты души, наш размах русский, это великие наши гении: Чехов, Достоевский. Но над нами висит какой-то рок. Вы знаете, у меня такое, может быть, очень субъективное ощущение, я не могу объяснить. Наша ментальность, при том что, да, мы бываем замечательными людьми и способны на очень широкие прекрасные поступки, мы вместе с тем не самое лучшее, наверное, что есть на Земле, я имею в виду, характер россиян, сегодняшний характер. И очень много факторов сегодня мстит за себя: огромная территория, климат. Знаете, и я закончу, пожалуй, тем, что вот сказал один наш великий философ, о том, что, я перефразирую, конечно, его, что Россия - это некий такой божественный космический полигон для отработки будущей нашей многонациональной цивилизации на планете. Вот мы должны, наше предназначение, может быть, великое, чтобы преодолеть те этнические сложности, которые существуют сегодня на Земном шаре, на нашей планете, учитывая нашу многонациональность, обилие конфессий, традиций, настроений, характеров, чтобы вот решить эту проблему, которая, в общем, нужна для всего мира. Иногда у нас что-то получалось и что-то получается. Иногда, к сожалению, мы сталкиваемся с большими сложностями, которые преодолеваем с большим трудом.
   Боброва: Марк Анатольевич, мне хотелось бы вернуться к разговору о театре, и я призову на помощь музыку. Я бы хотела, чтобы прозвучал сейчас музыкальный фрагмент из одного из самых известных и замечательных ваших спектаклей "Юнона и Авось".
   Захаров: Спасибо.
   (музыкальный фрагмент из спектакля "Юнона и Авось").
   Боброва: Марк Анатольевич, конечно, многие наши слушатели узнали голос замечательного актера Николая Караченцова. Это один из ваших учеников, один из первого поколения ваших учеников, а сейчас уже в театре, по-моему, третье поколение ваших учеников. И вот очень многих наших слушателей интересует, каким образом вы вообще создаете свою труппу? Вот даже вопрос из Чехии пришел от Владислава Янечека. Он спрашивает, преподаете ли вы в театральной школе и своих выпускников всех ли вы берете в свой театр или, может быть, помогаете им устраиваться в другие театры?
   Захаров: Нет, я, к сожалению, не имею такой возможности всех принимать, кого мне хочется и кого бы я хотел принять, потому что у нас наши, так сказать, законы театральные, они весьма несовершенны, и наша законодательная база, не только театральная, она пока страдает серьезными пороками, и нам предстоит очень много сделать.
   Боброва: Ну, для талантливого человека можно сделать исключение.
   Захаров: Да, да, так мы и делаем. Каждый год мы стараемся одного - двух людей привлекать. Это при том состоянии дел, что, в общем, никто из театра уходить не хочет даже на пенсию. И у нас пока в нашем театре действует старый закон, по которому человек не должен уходить, если он не хочет, на пенсию. Он может работать, если Бог даст, и до 120 лет существовать. И поэтому есть определенные сложности, но я стараюсь, конечно, чтобы труппа омолаживалась, и должен похвалиться: вот появилась у нас Мария Миронова, продолжательница знаменитой театральной династии, недавно и сразу успешно, появилась Олеся Железняк, которую уже как-то полюбил зритель, и она стала известна в Москве, по крайней мере, Сергей Фролов, который играет главную роль в моем последнем спектакле - "Шут Балакирев" Григория Горина, безвременно покинувшего нас, нашего любимого драматурга, который очень много сделал для нашего театра. Поэтому, так сказать, всеми правдами и неправдами и как-то в общем мы стремимся, чтобы каждый год все-таки кто-то появлялся из молодых людей. И та преемственность и традиции и, главным образом, вот тех, иногда нас называют так красиво "звездный состав", когда перечисляют Броневого, Янковского, Чурикову, Абдулова, Караченцова, Збруева.
   Боброва: Да, этот состав всем известен.
   Захаров: Хочется, чтобы вот-вот появился теперь Певцов, появился теперь Александр Лазарев, там Татьяна Кравченко, Александра Захарова, еще люди.
   Боброва: Марк Анатольевич, вы очень подробно рассказали нашему слушателю о том, каков состав вашей труппы, но вы, по-моему, скрыли одну важную деталь: вы все-таки профессор Государственного театрального института, и оттуда приходят к вам ваши выпускники. Мы продолжаем отвечать на вопросы, заданные по телефону. Пожалуйста.
   Голос: Я Рольф Виен, звоню из Сиэтла, Вашингтон. Я постоянный слушатель "Голоса России" и у меня вопрос к господину Захарову. Я много слышал о ваших спектаклях, и я знаю, что у вас есть один спектакль, о котором я хотел бы больше узнать - спектакль о любви русского моряка и американской девушки. Это здорово, действительно, но мне интересно узнать в этой связи вашу точку зрения о том, как развиваются отношения между нашими странами? Спасибо.
   Захаров: Вы знаете, мы вообще с Америкой, по-моему, есть такое обоюдное влечение у нас с этой великой страной. И не буду скрывать, это мое личное мнение, есть как бы, так сказать, и некая неприязнь и даже подозрительность временами возникает. Вот, с одной стороны, конечно, влечение, огромная помощь, которую Америка оказала, мы никогда не забудем ленд-лиз, и, так сказать, становление нашей промышленности и пенициллин, и помощь во время войны. И сейчас наш президент сделал очень многое, по-моему, для того, чтобы мы повернулись лицом к Америке и видели в ней своего союзника. Да у нас и Пионерская организация детская - это же от американского слова pioneer, пионер и галстук ковбойский тоже, поэтому к культуре мы стремимся, очень ее ценим, любим. И, знаете, может быть, некоторое все-таки какое-то раздражение у кого-то иногда и возникает.
   Боброва: Но, тем не менее, Марк Анатольевич, у нас много общего. Да?
   Захаров: Да, знаете, у нас много общего.
   Боброва: У нас много общего, но, к сожалению, наше время истекает. Мы бы могли говорить на эту тему долго. Единственно, в двух словах: что вы готовите в юбилейный для себя сезон?
   Захаров: Вот такой спектакль будет называться "Метаморфозы" - это такая странная фантазия. Я в какой-то степени являюсь автором.
   Боброва: Спасибо, Марк Анатольевич, будем ждать вашего спектакля. Мы вас благодарим за то, что вы пришли. Прощаемся с вами и надеемся, что не в последний раз видим вас в нашей студии.
   Захаров: Спасибо.